Принудительные действия по отношению к женщинам
Кроме убийства самым жестоким принудительным действием против женщин является изнасилование. Однако в обществе, где доминируют мужчины, изнасилование не всегда незаконно. Оно не является незаконным, когда его совершает муж по отношению к жене.
Вне пределов, «освященных» браком, изнасилование незаконно. И все же то, как его рассматривает закон, оставляет желать лучшего. Например, если насильник и его жертва были знакомы ранее, то суд предполагает, что изнасилования не было. С другой стороны, для доказательства изнасилования во многих штатах до недавнего времени требовалось наличие свидетеля преступления. Более того, если друзья насильника поклянутся, что вступали с жертвой в сексуальную связь, то пострадавшую можно охарактеризовать как «аморальную», что делает осуждение насильника практически невозможным. Если жертва – проститутка, то добиться осуждения точно так же невозможно. Аргумент в пользу невозможности изнасилования проститутки с точки зрения закона состоит в смехотворном утверждении о том, что невозможно принудить человека делать то, что он в другое время охотно делает сам.
Одним из самых привлекательных аспектов движения за освобождение женщин является его поддержка в пользу увеличения наказаний за изнасилование, а также возмещения жертве.
Раньше люди, занимавшие в политическом спектре положение, аналогичное положению большинства современных феминисток (т. е. либералов [14] и леваков), выступали за то, чтобы облегчить наказания для насильников и вообще цацкаться с преступниками. На их взгляд, вся преступность, включая изнасилования, обусловлена преимущественно бедностью, распадом семьи, отсутствием инфраструктуры для отдыха и т. д. И на основе этого «озарения» предлагались спасительные меры: повышение благосостояния, увеличение количества парков и игровых площадок для неимущих, консультации, терапия и т. д.
В противоположность этому позиция феминисток, отстаивающих ужесточение приговоров за изнасилование (и более тяжкие преступления), – как глоток свежего воздуха.
Изнасилование – это наиболее яркий пример того, как государство уступает принудительным действиям против женщин. Однако есть и другие примеры.
Рассмотрим, что означают законы против проституции. Они запрещают торговлю между взрослыми людьми по взаимному добровольному согласию. Они вредны для женщин, не давая им заработать на достойную жизнь. Если антиженский уклон этих законов до сих пор не очевиден, вспомним о том, что сделка одинаково незаконна как для продавца, так и для покупателя, но мужчину (покупателя) не арестовывают почти никогда, а женщину (продавца) – почти всегда.
Другой пример – это аборты. Аборты ограничены запретительными правилами, хотя в последнее время и на них наконец начинают оказывать давление. И прямой запрет на аборты, и действующие ограничения на них отрицают великий моральный принцип самопринадлежности (self-ownership). Тем самым они представляют собой откат к рабству, которое можно определить как барьер между человеком и его правом распоряжаться самим собой. Если женщина владеет своим телом, то она владеет и своими детородными органами, и только она имеет полное и исключительное право определять, заводить ей ребенка или нет.
Многообразны методы, с помощью которых государство поддерживает принуждение по отношению к женщинам и само активно участвует в нем. До самого недавнего времени, например, женщины не имели равных с мужчинами прав на владение собственностью или заключение контрактов. Формально до сих пор существуют законы, которые запрещают замужним женщинам (но не женатым мужчинам!) продавать собственность или заниматься бизнесом без разрешения своих супругов. В некоторых государственных университетах к поступающим женщинам требования жестче, чем к мужчинам. Ужасная система распределения по категориям в наших государственных школах отправляет мальчиков на «мужские» занятия (спорт и плотницкое дело), а девочек на «женские» (кулинария и шитье).
Важно понимать, что у всех этих проблем есть два общих фактора: это примеры агрессивной силы, примененной к женщинам, и неразрывная связь с государственным аппаратом. Хотя это и не всеми признается, но это не в меньшей степени относится к изнасилованиям и проституции, чем к прочим из описанных действий и занятий. Что могут означать слова о том, что у женщин нет права на аборт, владение собственностью или создание бизнеса? Лишь то, что женщину, занявшуюся этим, остановит государственное принуждение, штрафы или тюремное заключение.
Очевидно, что дискриминировать женщин может не только государство, но и частные лица. Однако права женщин нарушает только государственная, а не частная дискриминация. Когда частное лицо дискриминирует женщину, оно делает это за счет собственных ресурсов и от своего имени. Но когда дискриминирует государство, оно делает это за счет ресурсов, взятых у его граждан и от имени всех. В этом ключевое различие.
Если дискриминацию осуществляет частное предприятие вроде кинотеатра, оно рискует потерять деньги и, может быть, обанкротится. Люди, выступающие против дискриминации, могут не платить деньги или не посещать заведение. Однако если дискриминацию осуществляет государство, у таких людей нет выбора, а риск банкротства отсутствует. Даже если люди выступают против дискриминации в государственном заведении, которому они могут перестать платить (например, студенты в государственном университете), у государства есть альтернатива. За счет налоговых доходов оно может компенсировать сокращение средств, а налоги необходимо платить под угрозой принуждения.
Даже то, что женщин иногда щиплют, неразрывно связано с государственным аппаратом. Сравните, что происходит, когда сексуальное домогательство имеет место в пределах границ частной собственности (например, в супермаркете) и когда оно происходит вне их (на улице, в одном квартале от магазина). Если к женщине пристают в границах частной собственности, то вся сила системы свободного предпринимательства, основанного на прибыли и убытках, приходит на помощь. Предотвращать и не допускать оскорбительных действий – в интересах предпринимателя, в противном случае он потеряет клиентов.
По существу возникает конкуренция между владельцами магазинов за создание безопасных и комфортных условий для потребителей. Те, кому в наибольшей степени удастся справиться со щипанием, получат наибольшую прибыль. Те, кому этого сделать не удастся – потому что они игнорируют проблему или неудачно реализуют свои программы, – понесут наибольшие убытки. Конечно, это не гарантирует, что щипки и прочие оскорбительные выходки прекратятся. Они будут происходить всегда, пока люди не достигли морального совершенства. И все же эта система с помощью прибылей и убытков поощряет тех, кто в наибольшей степени способен контролировать ситуацию.
Однако если сравнить ее с тем, что происходит в сфере общественных учреждений, то частная система начинает выглядеть как само совершенство. В общественном секторе нет почти никаких стимулов решать эту проблему. Нет никого, кто автоматически теряет что-то всякий раз, когда женщину щиплют или как-то иначе подвергают домогательствам. Предполагается, что пресекать это должна городская полиция, но она функционирует в отсутствие автоматической системы стимулирования с помощью прибылей и убытков. Ее зарплата выплачивается за счет налогов и не связана с результатами ее деятельности, так что она не несет финансовых потерь, когда к женщинам кто-то пристает. Теперь ясно, почему большинство случаев подобных домогательств происходит на улицах, а не в магазинах.
Непринудительные действия по отношению к женщинам
Многие действия по отношению к женщинам, строго говоря, не являются принуждением. Например, присвистывание, плотоядные взгляды, насмешки, намеки, нежеланные ухаживания и т. п. (Конечно, иногда трудно заранее сказать, будет ли кокетливое замечание принято благосклонно или нет.) Вспомним сексуальные призывы, которые постоянно имеют место между мужчинами и женщинами. Хотя для многих людей, и в особенности представителей женского движения, нет реальной разницы между таким поведением и принудительными актами, это различие очень важно. И то и другое может быть неприемлемым для многих женщин, но одно – это акт физической агрессии, а другое – нет.